Анатолий Чубайс о завершающем этапе реформы электроэнергетики и о своем будущем после июня 2008 г. Эксклюзивно журналу The New Times

Однако именно сейчас, на завершающем этапе своего существования, РАО «ЕЭС» запускает специальную антимонопольную программу — Чубайс опасается монопольных рисков в электроэнергетике. Начинается и реализация инвестиционной программы. И уже сегодня благодаря реформе в отрасль пошли критически необходимые ей инвестиции. Юрий Лужков, вечный оппонент Чубайса, и тот недавно сказал: «Наконец-то вы, Анатолий Бoрисович, занялись делом».



Анатолий Чубайс — Андрею Колесникову



Итоговый продукт реформы

Анатолий Борисович, точка невозврата в реформе электроэнергетики пройдена? Точка невозврата пройдена. Другой вопрос, что после того, как она была пройдена, возникла пара-тройка ситуаций, несущих в себе большие риски.

С чем были связаны эти ситуации? Они были связаны не с противостоянием реформе или с каким-то фундаментальным ее компонентом. Дело в том, что завершающий этап реформы содержательно сложен. Возникает множество нелинейный вопросов, при рассмотрении которых вдруг кто-нибудь спохватывается: «Ой, что это мы делаем?! Давайте-ка на шаг вернемся и посмотрим еще раз».

Но реформа закончится в срок? Да.

А стоило ли так торопиться? Срок предопределен, с одной стороны, сложными политическими ограничениями, с другой — внутренней естественной логикой. И у реформы есть совершенно ясный итоговый продукт. Он называется «инвестиционная программа». Она среди прочего лишает РАО «ЕЭС» долей в оптовых генерирующих компаниях. А лишение долей делает бессмысленным продолжение существования РАО.

Вы результатом довольны или хотели бы более радикального итога, которому помешали политические ограничения? Нет, я не могу сказать, что политические ограничения ухудшили качество реформы. Они избыточно подрастянули процесс. А если говорить про оценку результата... С одной стороны, наиболее фундаментальные цели достигнуты: частная генерация, рынок электроэнергии, 119 миллиардов долларов инвестиций до 2010 года, из которых 112 миллиардов — негосударственные, небюджетные. Это не просто то, к чему мы стремились, а то, о чем можно было только мечтать. Вместе с тем степень сложности объекта настолько многомерная и имеющиеся риски еще настолько существенны, что вот сейчас, на этом этапе, сказать, что мы решили все проблемы, было бы безответственно.



Подъемный кран в песочнице

Вас не смущает то обстоятельство, что «Газпром», входя в электроэнергетику, стремится стать новым монополистом? Это не риски осуществления реформы, а риски постреформенного функционирования. Поскольку в основе реформы — идея конкуренции, все то, что мешает конкуренции, потенциально создает серьезные риски. Вот как раз среди тех задач, которые еще предстоит решить, — антимонопольная. По ней мы сейчас сделаем очень серьезный проект. Как ни странно, проект этот, по крайней мере на старте, тем же «Газпромом» воспринимается. И если проект будет реализован, риски окажутся минимальными. Не получится — происходящее может оказаться по-настоящему опасным.

И что же на выходе — побеждают госкорпорации и монополии или частная экономика? Если говорить по стране в целом, тенденция к усилению государственного влияния на экономику преобладает. На мой взгляд, это ошибка. В то же время я вовсе не считаю, что все шаги государства по усилению присутствия в экономике ошибочны. Правильный и разумный шаг, например, это создание авиационного холдинга. Неправильный и неразумный — приход государства в автомобильную промышленность.

Я не спрашиваю, какие именно у вас планы на период после июня 2008 года, когда закончится реформа и прекратит существование РАО. Но по крайней мере у вас есть четкое понимание, чем вы будете заниматься? Хочу на пенсию.

Ну, это каждый советский человек хочет... Это правда. Как говорил почтальон Печкин: «Я только жить начинаю — на пенсию перехожу». На самом деле есть мысль, но что получится — не знаю.

Есть политические ограничения? Да нет. Если отбросить кокетство, это такие противоречивые желания. С одной стороны, ну уже все, ну ребята, ну хорош уже — оставьте в покое. А с другой стороны, что же получается: подъемный кран в песочнице. Это же тоже как-то неправильно.