Гендиректор БФТ Александр Моносов дал интервью на конференции Accelerate Global 2020

Она представила собой 24-часовой марафон в режиме нон-стоп, в рамках которого обсуждались возможности для ускорения бизнеса, инновации в финансовой отрасли, оптимизация процессов управления закупками и в целом подходы и инструменты цифровой трансформации. На виртуальной площадке встретились сотни спикеров и десятки тысяч участников со всего мира. В рамках конференции выступил Генеральный директор БФТ Александр Моносов. Он дал онлайн-интервью и рассказал о влиянии пандемии на цифровизацию госсектора, самых востребованных сегодня технологиях, а также концепте цифрового государства.
  
– БФТ является одним из крупнейших поставщиков IT-решений для госсектора. Расскажите, как госструктуры встретили кризис 2020 года? Какие технологии и инструменты позволили им адаптироваться к новым условиям? Как изменились их запросы на IT-решения?
– Базовая реакция на существенные кризисные изменения в большинстве случаев – переход на «ручное» управление. Созданы штабы, минимизированы расходы на всё, что не отвечает требованию момента. Выявлен ограниченный перечень показателей, требующих постоянного контроля и быстрой реакции. Всё это вызвано, прежде всего, большой и всё еще увеличивающейся областью неопределенности.
В такой ситуации появляются три главных требования, предъявляемых к инструментам управления:
•    максимально возможная скорость вносимых изменений – Time2Market;
•    возможность контроля за этими изменениями – во главу угла ставятся скорость контроля и определение трендов;
•    стоимость изменений и контроля.
Кроме того, так как государственный сектор оказывает максимальное влияние на жизнь граждан, на руководителях соответствующих госструктур лежит колоссальная ответственность.
Естественно, эти требования позитивно сказываются на востребованности современных инструментов и всё большем их масштабировании. Области управления укрупняются и на региональном уровне затрагивают в целом регион, а не отдельные муниципальные образования и учреждения, как это было раньше. При этом монолитные решения, требующие месяцев на внесение изменений, дают место low-code платформам, а множество «жестких» отчетов – дашбордам, построенным на OLAP-кубах. Привычный режим «сбора и свода» никого не устраивает, так как идет медленно и может нести в себе большое количество ошибок. На место старых способов формирования отчетов приходят витрины данных и BI над данными из транзакционных систем.
Это не значит, что традиционные ERP-системы быстро заменяются. Но рядом с ними появляется всё больше решений, построенных на других технологиях и принципах. Они призваны обеспечить скорость принятия решений, основывающихся на достоверных данных, и контроль обратной связи.
Важно, чтобы у масштабных изменений был владелец, видящий «большую картинку» и понимающий, как увязать в единое целое множество до того самостоятельных процессов и программных продуктов. Отсюда требование к появлению CDTO в федеральных ведомствах и регионах РФ.

– По данным из открытых источников, траты на IT в госсекторе в 2019 году выросли почти на четверть. Почему госструктуры в принципе активно внедряют инновационные решения? Это вопрос эффективности, прозрачного взаимодействия с гражданами или скорее побочный результат тотальной цифровизации корпоративного сектора?
– И для государственного, и для коммерческого секторов внедрение инструментов, позволяющих на порядок ускориться, снизив себестоимость и не потеряв управление, – вопрос выживания. Цифровизация в таких условиях – не модный тренд, а рабочий инструмент. Большинство руководителей в госсекторе хорошо это понимают.
Другое дело, что непростые процедуры закупок не дают возможности привносить изменения так быстро, как этого хотелось бы большинству руководителей и как этого на самом деле требует время.
Вы правы: оперативное донесение информации до населения и ответы на вопросы граждан в ситуации большой неопределенности и общего негативного информационного поля стали еще более важны. И сделать это старыми методами проблематично. Поэтому здесь так же есть место для цифровых технологий.
Всё вышесказанное усугубляется тем, что большинство сотрудников продолжают работать удаленно. Это накладывает дополнительные требования как на сами инструменты работы – в плане централизации и интеграции, так и на средства обеспечения информационной безопасности, доступности, отказоустойчивости.

– Можете ли Вы выделить топ-3 технологии, которые будут актуальными для госструктур в ближайшие годы? С вашей точки зрения, использование этих технологий поможет удовлетворить ожидания клиентов и бизнеса от взаимодействия с госсектором?
– Я бы в большей степени выделил не технологии, а подходы. Во-первых, это принятие решений на основании достоверных данных (как управленческих, так и автоматических решений в самих бизнес-процессах), минимизация влияния человека. Вообще, с моей точки зрения, человек должен участвовать в процессе только в тех случаях, когда нужно принимать какое-либо решение, которое нельзя алгоритмизировать.
Во-вторых, это «безбумага» (это термин Банка ВТБ). Имеется в виду последовательное и категоричное вытеснение бумаги из всех и любых процессов.
И в-третьих, это централизация IT-решений и при этом построение их на микросервисной архитектуре.
Всё это проходит под требованием повышения на порядки скорости процессов с одновременным их удешевлением.
Если же говорить о конкретных технологиях, то я бы выделил два блока:
•    дающие стратегические результаты: централизованные НСИ, электронные архивы, хранилища и BI над данными транзакционных систем, откуда они получаются через витрины данных;
•    дающие быстрые результаты: ESB для интеграции существующих систем, голосовые и текстовые роботы с искусственным интеллектом, RPA с искусственным интеллектом – при этом обязателен механизм быстрого выявления процессов, подходящих для роботизации.
Эти подходы и технологии перспективны для применения внутри госсектора. Если же говорить о внешних факторах, то наибольшее влияние уже оказывают и окажут в ещё большей степени в ближайшее время ЕСИА, биометрия, НСУД и проактивное взаимодействие государства с гражданами и бизнесом.

– БФТ выполнила множество IT-проектов для государства. Какие из них Вы можете выделить? Какие стали самыми успешными и результативными?
– Сначала несколько слов о нас.
Мы работаем на IT-рынке уже 23 года, нашими клиентами стали 79 регионов России и целый ряд федеральных органов государственной власти. Мы специализируемся на 5 отраслях: госфинансы, госзакупки, управления активами (землей и имуществом), оказание услуг в МФЦ, труд и занятость.
При этом уже более 10 лет мы являемся апологетами централизации информационных систем, следствием чего стало внедрение в 21 регионе России наших решений в централизованной архитектуре.
Внедряя свои продукты, мы обеспечиваем их сервисом, учитывающим изменения как в федеральном законодательстве, так и во всей экосистеме Электронного правительства Российской Федерации.
Создавая свои продукты, мы держим 2 цели:
1.    полезность и частота применения – максимально частое использование максимальным количеством пользователей наших продуктов и сервисов, порождение максимального количества юридически значимых транзакций;
2.    получение Заказчиком в краткосрочной перспективе помимо социального эффекта существенного дополнительного дохода или существенного снижения расходов, кратно превышающих затраты на проект внедрения.
Примеры наиболее масштабных проектов – модернизация по заказу Правительства Москвы систем управления городскими финансами Москвы (АСУ ГФ и АИС УБП). Они  объединяют 2 400 организаций столицы, более 11 тыс. активных пользователей. За год через системы проводятся более 13 млн операций.
Наиболее комплексный подход в регионах России стоит отметить в Белгородской, Ростовской, Ленинградской областях, Красноярском крае. Руководство этих регионов давно выбрало путь централизации информационных систем и последовательно идет по нему.
В числе наших самых крупных и значимых проектов – федеральная государственная информационная система Роструда Всероссийская база вакансий «Работа в России». Начало проекту было положено в 2014 году с задачи создания единого хранилища данных обо всех вакансиях в России и бесплатной услуги помощи в трудоустройстве.
Сегодня это транзакционная система с 6-7 млн пользователей в день, онлайн-услугами, интеграцией с ЕПГУ, МВД, ФНС, ПФР и рядом министерств труда и занятости других стран. Сейчас мы поддерживаем законодательный эксперимент, позволяющий перейти на полностью безбумажное кадровое делопроизводство. В большей степени это интересно средним и крупным компаниям с более чем 1000 сотрудников. Для них мы предлагаем специализированный сервис HR-Link. Он позволяет, не отказываясь от своих кадровых систем, перейти на полностью безбумажное кадровое делопроизводство.
Хорошим примером нового цифрового подхода в ставшей достаточно привычной области оказания услуг в МФЦ стало предложение единого мобильного приложения МФЦ. К нему за год подключилось 47 регионов России, имеющих самые разные АИС МФЦ и системы электронных очередей. А предложение гражданам релевантных коммерческих сервисов, основанных на искусственном интеллекте, дало возможность сделать это бесплатно и для регионов, и для граждан. Стоит отметить Воронежскую, Амурскую и Владимирскую области, в наибольшей степени стремящихся к новациям в этой области и первыми присоединившихся к данному проекту.

– В чем отличие реализации цифровых проектов в государственных и частных организациях?
– Отвечу коротко. Первое – это масштаб. Второе – ответственность и другая цена ошибки. Третье – импортозамещение, как абсолютная необходимость. А также информационная безопасность в части защиты критической информационной инфраструктуры, персональных данных граждан, информации, составляющей государственную тайну.

– Как БФТ изменила взаимодействие с заказчиками во время пандемии? Пришлось ли вам использовать новые подходы и инструменты?
– Нам удалось быстро перевести в онлайн-формат как взаимодействие с Заказчиками и Партнерами, так и в целом работу наших сотрудников. Этому предшествовала большая работа в течение нескольких лет по централизации и унификации всех внутренних систем поддержки производственных процессов. Это касается Service Desk, CRM, продуктов Atlassian (Jira и Confluence), СЭД, ZOOM, виртуализации рабочих мест, создания внутреннего HR-портала, обеспечения VPN и усиленной неквалифицированной электронной подписи для всех сотрудников.
В самом начале пандемии мы провели несколько циклов «штабных игр», позволивших нам в существенной степени предвосхитить то развитие событий, которое имело место в апреле-июле текущего года. Оффлайн-коммуникации были сведены к минимуму: за апрель-сентябрь мы провели более 100 онлайн-встреч с Клиентами и только 7 командировок.

– В последние годы все говорят о цифровом государстве. Что Вы вкладываете в это понятие? Что отличает цифровое государство от «аналогового»? Какие шаги необходимо предпринять, чтобы цифровизовать госсектор, и кто должен драйвить эти изменения?
– Впервые идея построения государства как платформы была озвучена в 2017 году Центром стратегических разработок. И заключалась она в трансформации государственного управления с использованием возможностей, которые дают новые технологии, для благополучия граждан и содействия экономическому росту страны.
В цифровом государстве принципиально меняется способ взаимодействия граждан и власти: формируется единая цифровая экосистема, которая включает в себя весь массив данных и алгоритмов работы с ними. Так, для решения вопросов в цифровом государстве человеку не надо посещать учреждения – все необходимые действия за него совершит его цифровой «двойник», созданный в экосистеме.
Перевод государства в «цифру» – процесс сложный в силу своей масштабности. Он требует координации и поддержки на самом высоком уровне и подразумевает поэтапное формирование IT-ландшафта, элементы которого должны легко интегрироваться друг с другом: не должно быть никаких препятствий при передаче данных между системами.
Если переходить на персоналии, то основными драйверами, как и при любом глобальном изменении, должны быть руководители – федеральные министры, руководители регионов РФ. Безусловным «оркестратором» в стране в целом выступает Министерство цифрового развития, а «на местах» – CDTO – заместители руководителей по цифровому развитию в федеральных министерствах и в регионах России.
Цифровое государство будущего в отличие от «аналогового», подразумевает не только технологическую трансформацию, но и формирование новой цифровой культуры. В таком государстве качество и оперативность работы ставятся в приоритет и легко достигаются, так как каждый специалист обладает необходимыми цифровыми навыками и знаниями. Люди в цифровом государстве всегда открыты для поиска новых эффективных решений и не боятся осваивать внедряемые разработки – формируется своеобразный цифровой менталитет. То есть происходит и апгрейд сознания человека.