Самый высокий оперный голос выступит в Москве

Всё началось с того, что на глаза попалась запись арии Джильды «Caro nome» из оперы «Риголетто» Джузеппе Верди в необычном исполнениии — с очень высоким голосом, не характерным даже для сопрано.

Такой техникой колоратуры — чистым, гибким и подвижным голосом без малейших призвуков дыхания владели лишь представители старой вокальной школы — Антонина Нежданова, Маргарита Войтес, знаменитейшая Амелита Галли-Курчи. Тембр, тем не менее, не был похож ни на одну из них (спутать невозможно, все колоратуры уникальны по окраске тембра). Не было и характерного шипения старой грампластинки, а все эти голоса остались именно в том времени. Сейчас так не поёт никто — в значительной степени утеряна сама школа. На этом стоит остановиться подробнее.

Сопрано и лирико-колоратурное сопрано — высокий женский голос, однако «абсолютное» колоратурное сопраноотличается от них в принципе . Иногда колоратурным называют обычное сопрано с подвижным верхним регистром, но на самом деле это другая техника с иным принципом звукоизвлечения. Подлинное колоратурное сопрано, без лирической мягкости, звучит серебристо и звонко, самый верхний диапазон для них является «родным» — там, в отличие от сопрано, они поют без напряжения.

Это объясняется особым строением голосового аппарата колоратур — при извлечении звуковая волна идет над дыханием, отражается от твердого нёба как от купола. Создается особая акустика, звук получается концентрированный, собранный, более полетный, звонкий и точный.

Техника колоратур основана на свободном, естественно дыхании и точном смыкании связок — так достигается особый тип пения «райских птичек». Чем тоньше звук, тем он звонче и полетней, и, несмотря на тончайшую филигранность, на удивление полно озвучивает даже большой зал — это уже законы физики.

Колоратуры легко справляются со всеми видами украшений, поскольку это заложено самой их природой, тогда как для лирико-колоратурных сопрано важнейшее значение имеет выучка. Этим голосам поручают образы молодых героинь, жизнерадостных, лукаво-шаловливых. Они могут выражать и беспристрастие, холод и даже жестокость. Драматические краски этим голосам увы, почти не доступны — горе, страдание или жестокость они выражают лирическими средствами. В то же время колоратурные голоса позволяют использовать удивительные эффектные приёмы, недоступные другим тембрам — эхо, звук на себя, тончайшее пианиссимо, феерически быстрый темп и многое другое.

Именно поэтому для колоратур раньше очень много писали Моцарт, Россини, Доницетти, которые в самих ариях в помощь певицам использовали удивительно красивые приёмы. Композиторов XVIII века в колоратурах привлекали блеск и виртуозность, возможность исполнять блестящие пассажи. Позже, в XIX веке, стали обращать внимание на выразительность пения. Ещё в первой половине XX века слушатели ценили феерическую подвижность колоратур, в то время они ещё блистали на эстраде и в кино — Ингеборг Хальштайн, Лили Понс, Рита Штрайх, Эрна Сак, Мадо Робин, Луиза Тетраццини, Милица Корьюс. Сегодня это искусство утеряно, про этих певиц почти забыли.

Почему исчезли колоратурные сопрано? Мода меняется, то же самое произошло с певческой школой. Появилась новая, для которой «слишком много тембра в голосе» стало недостатком. Она делает голоса крупными и притупляет яркость тембральной окраски. У колоратур тембр всегда сильно выражен, его сложно убрать. Колоратурному сопрано противоестественно петь широко и громко, так как по строению аппарата даже при небольшом усилии голос обладает большой полетностью, звучит звонко и ярко. Когда колоратура начинает специально форсировать, может быстро потерять голос или стереть всю характерную природу в пустой звук. Если колоратуры начнут «раскачивать» звук, они теряют подлинную природу голоса.

Новая школа подходит драматическим голосам (для них это действительно прорыв), но не колоратурным сопрано — как только они начинают заниматься по данной технике, тут же «срывают» голоса. Если раньше всё подстраивали под колоратур, то во второй половине XX века ориентир координально сменил направление — старая школа оказалась утеряна, уникальные голоса фактически признали профнепригодными для оперной сцены. Можно сказать, их попросту списали. Прошло полвека, и сегодня кажется невероятным, что когда-то вот так пели Виолетту, так Джильду, а так Розину.

Тем удивительней после настойчивых поисков было узнать, что услышанный на записи голос, по всем признакам принадлежащий той самой старой школе, принадлежит ныне живущей певице, к тому же совсем молодой. 25-летняя солистка Пражской государственной оперы Светлана Феóдулова родилась в Москве, обучалась в России и Италии, сегодня живёт в Чехии, поёт в Пражской государственной опере. Её уникальный голос там ценят и с ревностью отпускают на гастроли, боясь потерять певицу. Это неудивительно — когда, приезжая в Москву к родителям, она тихим и узким голосом на высоких нотах поёт на 9 этаже, на улице собирается удивлённая толпа.

«Это звук такой - над дыханием. Очень концентрированный и пробивной. Не нужно кричать, тем тише, тем звонче и дальше он летит» — рассказывает Светлана Феодулова. «Раньше наука техники пения была настолько совершенна для колоратур, что там учитывалось всё. Физика и химия. Есть даже прием задержки дыхания на доли секунды перед выходом на верхние ноты, чтобы реакция вдыхаемого кислорода в углекислый газ прошла более полноценно. Получается такой флейтовый эффект» — делится она.

Не представить в России такой уникальный голос, диапазон которого к тому же на кварту превышает обычные границы для сопрано, было немыслимо. Classica.FM не осталась в стороне, и обладательница феноменальной колоратуры, которая берёт «до» четвёртой октавы (что зафиксировано в Книге Гиннеса как абсолютный рекорд для оперной певицы), впервые выступит в Москве уже 16 июня 2012, в Центре Павла Слободкина, с программой из вокальных сочинений высшей категории сложности.

В первом же отделении уникального исторического концерта «Вундеркинды и виртуозы», в какой-то степени символизирующего возвращение культуры колоратурного сопрано в Россию, выступят пианисты, большинство из которых — ученицы известного профессора Анатолия Рябова, выступившие в его защиту и сами ставшие знаменитостями во время судебного процесса над педагогом (впрочем, в музыкальном мире - задолго до того). Это Ирина и Галина Чистяковы, Арина Фарбер, Ю Пел Ми (Корея), Николай Варламов, Елена Красносельская. Они исполнят фортепианные произведения высшей категории сложнности композиторов Ференца Листа, Фредерика Шопена, Сергей Рахманинова, Петра Чайковского.

Во втором отделении учащаяся Центральной музыкальной школы при Московской консерватории 15-летняя пианистка из Коста-Рики Даниэла Наварро Моро исполнит феерический Концерт ¹2 Камиля Сен-Санса для фортепиано с оркестром. В концерте принимает участие Камерный оркестр Центра Павла Слободкина, дирижёр — Илья Гайсин.

Вот такой изысканный и необычный концерт представит своим читателям и всем поклонникам классической музыки Classica.FM в сотрудничестве с Центром Павла Слободкина в завершение концертного сезона 2012 года. Причём цены на билеты будут самыми доступными.