Выразитель идеалов новой голландской элиты XVII века талантливый портретист Исаак Люттихейс

8 Сентября 2021
Мода на живопись, определенное самодовольство голландцев, подкрепленное экономическим благополучием и гордостью за обретение независимости, привели в Голландии XVII века к небывалой популярности жанра портрета. Кроме выдающихся мастеров, обретших бессмертие, здесь работала целая армия талантливых портретистов. В числе некогда популярных, хотя сегодня и менее известных мастеров этого жанра, следует назвать Исаака Люттихейса (1616–1673), работой круга которого располагает Большое собрание изящных искусств ASG. Исааку Люттихейсу в 2021 году – 405 лет со дня рождения.

Голландский портрет XVII века столь подробно отразил современную ему эпоху, что сегодня по картинам художников можно восстановить семейный уклад, досуг, интерьер, моду того времени.

Самодовольные бюргеры, одержавшие победу над Испанией, осуществившие церковную реформу, разбогатевшие и исполненные самоуважения за рискованные кругосветные торговые экспедиции, стремились увековечить свои черты. Идя навстречу воле заказчиков, художники начинают специализироваться на одиночном, парном, семейном, групповом портрете, спрос на которые был огромен. Одна только мастерская Миревельта произвела на свет пять тысяч «шедевров». Иногда клиент заказывал сразу несколько экземпляров своего изображения - психология голландских бюргеров мало отличалась от любителей селфи ХХI века.

Искусство целиком отразило интересы новой элиты, на роль которой жизнь выдвинула купечество. Картины стали украшением кабинетов и жилых комнат зажиточных голландцев, они должны были изображать повседневную жизнь и, конечно, запечатлевать облик хозяев.

Платежеспособные заказчики проживали главным образом в крупных городах – Амстердаме, Лейдене и Гааге, где были сосредоточены органы власти, шла бойкая торговля. Война с Испанией (1566–1609), вынудившая множество вопросов решать сообща, способствовала одновременно и развитию самоуправления. Вся деловая и частная жизнь регулировалась избираемыми народом муниципальными властями. Например, в Амстердаме схема городского управления включала: законодательный совет в составе 36 членов, девять эшевенов (выборных лиц, имевших административные и судебные полномочия), четырех бургомистров, казначея и пенсионария-юрисконсульта. Таким образом, каждый город представлял собой маленькую республику, и из них на территории провинции складывалась своего рода федерация.

Клиентами художников становятся теперь не только представители высшей государственной власти и дворянства, но и члены органов самоуправления, офицеры армии и флота, богатые купцы, духовенство, университетские профессора и т.д., а также члены их семей. Групповые портреты гражданских гвардейцев, попечителей благотворительных институтов и глав гильдий подчеркивали достойную репутацию организации и служили украшением служебных помещений. Портрет частного лица часто заказывался в связи со знаменательным событием, например, вступлением в брак.

Перед современным зрителем длинной чередой проходят мужчины, обычно высокие, сильные и крепкие, обладающие если не красотой, то физической «добротностью»: белизной кожи, здоровым румянцем и правильными чертами. Под стать им и девушки – высокие, светловолосые, свежие и аппетитные… нужно совершить усилие, чтобы запомнить их лицо, как правило, бесстрастное, на фоне черного костюма с кружевным или плоеным воротником, почти сливающегося с глухим темным фоном. Такая «оправа» ничем не примечательного лица человека в статичной позе ведет к тому, что многие портреты воспринимаются как творчество одной руки, добросовестной, мастеровитой, но начисто лишенной вдохновения и порыва. Большинство голландских живописцев очень точно передают внешний облик людей, а их внутренний мир им не то, чтобы неведом, но точно не является предметом художественного обобщения. Исключением здесь являются Рембрандт и Хальс, что же касается творчества Исаака Люттихейса, мы бы отвели ему промежуточное положение – он не так эмоционален, как Хальс, не столь погружен во внутренний мир своей модели, как Рембрандт, но назвать его бесстрастным интерпретатором только внешнего облика клиента, безусловно, нельзя. Это доказывает, в частности, великолепная работа «Юноша с перчатками», подписанная и датированная 1661 годом, относительно недавно приобретенная Национальным музеем Стокгольма.

Исаак Люттихейс вошел в историю искусства не столько оригинальностью идей, сколько четкой ориентацией на спрос, умением улавливать последние тенденции развития вкуса клиентов и мастерски удовлетворять их. На протяжении всего творчества он (как Миревельт, Терборх и другие крупные мастера) создавал довольно стандартизированные композиционные типы, которые эволюционировали благодаря заимствованию удачных находок его коллег.

Помимо небольшого числа портретов в полный рост на открытом воздухе, таких, как приведенный здесь прекрасный парный портрет супругов (1654 год), подавляющее большинство его заказчиков с 1650 года и позже изображены в попоясном или трехчетвертном портрете.

Обычно они располагаются на фоне пейзажа, как супружеская пара, или интерьера, как юноша с перчатками, чье имя не сохранила история. Он одет в темный плащ, ослепительно белую рубашку, заправленную в брюки ренгрейв (rhingrave), популярные в третьей четверти XVII столетия и получившие название по имени голландского посла в Париже. Брюки, на которые требовалось большое количество материи, французские щеголи еще украшали лентами. В руке он держит пару мягких перчаток. Мелко расписанные локоны каштановые волосы, падающие на плечи, красиво смотрятся на фоне полупрозрачного кружева воротника. Судя по его элегантному платью, уверенной позе, принятой в аристократическом кругу, мы видим состоятельного представителя модного общества Амстердама.

Вообще мужской голландский костюм XVII века настойчиво избавлялся от испанских форм: из него изгоняется все, что неудобно и мешает движениям — прежде всего, подушкообразные панталоны и подбитые прокладками рукава, устраняются также ленты и кружева, характерные для французской моды. Костюм становится простым и удобным.

Как подтверждают три приведенные здесь портрета, ушел в прошлое «мельничный жернов» - жесткий круглый стоячий испанский воротник, после 1630 года его носили только пожилые люди. Молодежь с 50-60-х годов предпочитала воротник «рабат» - сзади короткий, а спереди — с прямоугольными концами.

Подписанные портреты позволяют утверждать, что Исаак Люттихейс в 1650-60-е годы писал в основном членов семей видных торговцев немецкого происхождения, поселившихся в Амстердаме.

Исаак и его старший брат Симон, тоже художник, родились в Лондоне, куда их родители переехали из Амстердама незадолго до 1604 года. Их отец, Бернар Люттихейс, текстильщик, был родом из Мюнстера в Вестфалии. Во время войны за независимость и до подписания перемирия в 1609 году многие города в Северных Нидерландах находились в осаде, и целая армия мастеров и торговцев в поиске средств к существованию и религиозных свобод переехала в Англию. Согласно реестру голландской реформатской церкви Остина Фрайарса в Лондоне Исаак Люттихейс крещен в ней в марте 1616 года. Позже братья переехали в Амстердам, где младший зарегистрирован как художник в 1639 году. Его первая датированная картина написана за год до этого и, судя по ее стилю, вероятно, это произошло в Голландии. Исаак, возможно, переехал туда и получил художественное образование в начале 1630-х годов, в период, когда в портретном жанре достиг абсолютного превосходства Рембрандт. С этого времени Люттихейс безотлучно проживал в Амстердаме, где он работал до конца жизни, прежде всего, как портретист.

О личной жизни художника известно немногое: 3 апреля 1643 года он женился в Амстердаме на Элизабет Адольф Винк, но брак оказался недолгим, так как в 1648 году был крещен его сын Исаак, а матерью его записана Сара Грэби. Дочь Катрина была крещена в 1650 году, ее мать - Сара Геральт.

Созданный в наиболее успешный и продуктивный период творчества Люттихейса, продолжавшийся с начала 1650-х до конца 1660-х годов, «Юноша с перчатками» имеет композиционное и стилистическое сходство с рядом подписанных портретов того же периода. Это вершина творчества художника, в котором можно проследить фламандские мотивы, свойственные портретам Бартоломеуса ван дер Хелста (1613–1670), к концу 1640-х годов, после ослабления влияния Рембрандта, ведущего портретиста Амстердама. Хотя Исаак Люттихейс в основном придерживался гладких, линейных композиций в стиле ван дер Хельста, его фигуры менее массивнее и сдержаннее.

Ранние работы Люттихейса отражают влияние портретиста Дирка ван Сантворта (1610 - 1680) и, соответственно, в них можно найти отголоски мотивов портретной живописи Рембрандта. Сантворт – один из загадочных голландских художников, творивших всего около десяти лет: с 1635 по 1645 годы. После этого он, видимо, перестал писать, хотя продолжал состоять в гильдии художников Амстердама, и в 1658 году даже был ее главой. Особенно удавались Сантворту портреты детей, написанные в характерной манере. Художник тяготел к старому стилю, но его довольно наивные фигуры почти всегда имеют большое обаяние. В частности, именно таков образ, запечатленный на картине из Большого собрания изящных искусств ASG. Это тоже юноша с перчатками, только в отличие от того, что писал Люттихейс, этот молодой человек явно склонен к затворническому образу жизни, общению с книгами, но по воле родителей, желающих следовать установившимся в состоятельном обществе традициям, согласился облачиться в модные брюки ренгрейв, куртку с широким отложным воротником с кружевными фестончиками, но не сумел (или не пожелал) скрыть свое недовольство. Заложив пальцем страницу, на которой он остановился, он весь в ожидании момента, когда уже можно будет вернуться к своему занятию. Сантворт здесь настолько психологически убедителен, что предположения о его ученичестве у Рембрандта кажутся вполне вероятными. Косвенным доказательством его близости к гениальному художнику является примечательный факт: своему сыну от первого брака он дал довольно редкое имя – Рембрандт, хотя, повторимся, он нигде не зарегистрирован как ученик великого антверпенца.

После заката славы Рембрандта портреты Люттихейса интерпретируют стиль Антониса ван Дейка с его элегантно одетыми дамами на фоне величественных дворцовых интерьеров с колоннами и драпировками, с их изящными позами и изысканными жестами. Твердые формы, четкие очертания, прохладная тональность и ясный дневной свет заменили более живописные произведения Рембрандта с их теплыми тонами и золотистой светотенью. Так же, как и ван Дейк, Исаак Люттихейс мастерски передает фактуру тканей – от прозрачного батиста до тяжелого бархата, оперируя в основном двумя цветами – черным и белым.

Ему подвластна композиция и парадного портрета, где важны осанка и жест персонажа, и психологического. Среди сразу узнаваемых черт портретов Исаака Люттихейса в период его творческой зрелости - деликатное моделирование образа светотенью: тень от типично овального лица натурщика, освещенного из верхнего левого угла, мягко закругленный подбородок с бликами света. Тщательно смешанные мазки бледно-желтого в телесных тонах лица создают безупречную, подобную эмали поверхность, напоминая творчество Корнелиса Янссенса ван Сеулена (Кёлена) (1593–1661), который вернулся в Амстердам из Лондона в

Также типичным является акцент на глаза, используя четкие контурные линии и свет, имитирующий блестящую поверхность глазного яблока за счет отражения вдоль нижнего века белого или светло-голубоватого мазка. Большой рот с чувственными губами обозначается четко очерченными кривыми темными носогубными линиями. Слегка приподнятые в уголках рта, они дают намек на улыбку, которая вместе пронзительным и вопрошающим взором, придает чертам неопределенное – любопытствующее, флегматичное и т.п. - выражение. Подобный тип моделировки лица, глаз и взгляда мы видим в работе из БСИИ ASG: мужчина в облачении протестанского пастора проницательно, но мягко смотрит в глаза зрителя, словно заранее обещая ему отпущение грехов за искренность покаяния.

Как и его ранние портреты, зрелые работы Исаака Луттихейса характеризуются изысканным вниманием к деталям узоров и текстуре тонких тканей в костюмах. Хотя определенная тенденция к новому ощущается, сейчас очевидна экономия средств. На стокгольмском портрете, например, замысловатый узор накрахмаленного воротника и манжеты из брюссельского кружева, расписанные тонкие градации от светлого к темному, были созданы путем царапания тонких линий на еще влажной белой краске, позволяющего видеть темный подслой. Обильные угловатые складки на рукавах белоснежной льняной рубашки были выполнены нанесением всего нескольких широких и свободных штрихов пастозно-свинцового белого цвета поверх контрастного сероватого подслоя, создающих эффект текстуры и фактуры материала.

Не обошел своим вниманием Исаак Люттихейс и стиль Виллема ван Мириса, элегантность манеры которого напоминает работы Рафаэля и Тициана. От него он перенял технику живописи и ориентацию на меньший формат, что стали практиковать многие голландские художники XVII века. Некоторые портреты ван Мириса иногда выглядят немного скованными, однако, большинство его работ портретного жанра полны жизни.

Оба брата Люттихейс известны своими натюрмортами в стиле ванитас, судя по дошедшей до нас работе «Натюрморт с бокалом пива и буханкой хлеба», Исаак Люттихейс был незаурядным натюрмортистом, и замысел, и исполнение работы, в которой «солируют» две сельди, «поддерживающие» друг друга за миг до окончательного исчезновения. Аскетичный по композиции, натюрморт великолепен по технике исполнения – радужный блеск кожи жирной селедки, влажная пористость свежего хлеба, искрящееся пиво в толстостенном стеклянном стакане – все это выполнено талантливо и самобытно.

И все-таки, несмотря на то, что в натюрморте Исаак Люттихейс шел своей дорогой, а в портретном жанре чаще талантливо интерпретировал находки коллег, в истории искусства он остался как довольно авторитетный мастер жанрового и парадного портрета, чьи работы нередко можно встретить на аукционах. Один из самых успешных в коммерческом отношении лотов случился десять лет назад на торгах аукционного дома Кристи, по времени и манере написания абсолютно тождественный парному портрету супругов, которые мы приведены в начале повествования.

Светлана Бородина
Источник: Международный институт антиквариата