Выставка Дмитрия Шорина и Сергея Шнурова "Летное поле"

Летное поле Пулково 1 - стартовая площадка позднего советского модернизма. Аскетическая и ясная архитектура, казалось, справилась даже с силой тяжести. Несмотря на то, что в 1970-х, когда Александр Жук создал свой шедевр, летать можно было только в пределах Родины, это была бескрайняя страна. «Летайте самолетами» - призывал с плакатов Аэрофлот, сменивший Добролет – «Российское общество добровольного воздушного флота», созданного на средства самых романтических в мире людей. «Тот не гражданин СССР, кто Добролета не акционер» - безоговорочно утверждал плакат Родченко. Граждане вступали в ОСОАВИАХИМ и по мере сил и возможностей летали, грызя конфеты «Наша индустрия» с самолетом на фантике и печенье «Красный авиатор». В 1938 году образ летчика, появившийся на новой пятирублевой купюре, обогнал красноармейца (номинал три рубля) и шахтера (один рубль).

Аэропорт был местом свободы, местом утопических мечтаний, к тому же в пределах советского глобального пространства казалось, что улететь можно куда угодно, от Сочи до Магадана, от Риги до Еревана. Пассажиры, отправлявшиеся в рейс или только что приземлившиеся на взлетно-посадочную полосу, находились как бы в подвешенном состоянии, между небом и землей. Архитектура Пулково 1 – «пароход», «пять стаканов», «кастрюли», как с нежностью прозвали это здание ленинградцы – вполне мог послужить иллюстрацией к советской фантастике. Ведь в коммунистическом будущем красиво лишь то, что функционально. Лишенные эгоизма и презирающие излишества потомки, могли взлетать с этих новейших вынесенных на летное поле терминалов, к которым вели подземные эскалаторы.

«Летное поле» – это проект Дмитрия Шорина и Сергея Шнурова, посвященный Пулково 1. К разделенному надвое живописному панно ведет разметка взлетно-посадочной полосы. Одна светлая сторона написана Шориным, другая темная - Шнуровым. Симметричные и в тоже время отличающиеся сцены напоминают об эффекте старых стерео открыток, где одно изображение, снятое с двух разных точек зрения, с помощью стереоскопа создавало иллюзию объема. Главное условие, чтобы левым и правым глазом видеть только одну фотографию из стереопары. Летное поле Шорина и Шнурова – это гигантский бинокулярный прибор, в котором оказываются зрители, чтобы увидеть объемно «как в жизни» не пейзаж или галантную сцену, а социальную действительность. Эта объемность усиливается и за счет низкочастотного самолетного рева. Левый глаз видит прибытие утреннего самолета. Светлая, легко написанная сцена, напоминает о фресках, украшавших в советское время железнодорожные вокзалы и аэропорты. Только вместо пионеров запускающих в небо планеры – невидимые пассажиры, которые спускаются по трапу из легкой синевы неба в безмятежное утро «Города-героя Ленинграда». Летное поле детской мечты и воспоминаний приветствует небожителей. Это рай, в котором нет земных забот о хлебе насущном и тревог о будущем, в котором закончены все битвы и наступил отдых. Души пассажиров, измотанных бизнесом, приземляются в зону заслуженной рекреации: «Москвичи прилетели» в светлой половине картины, написанной Шориным. Левая темная часть панно показывает ночное прибытие пассажиров из тех уголков нашей бывшей Родины, где социалистическая интеграция когда-то убила самостоятельную экономику – Средняя Азия, Кавказ, Молдавия... Они спускаются в кромешную тьму. Одно и то же место может оказаться как раем для одних, так и адом для других. Футуристические летящие вверх световые фонари Пулково 1 на темной стороне «Летного поля» превращаются в трубы гигантских котлов, в которых буду варить «грешников». Как древним адитам им суждено страдать, но не от засухи и урагана, а от социальной несправедливости. Ведь в отличие от москвичей, они прибыли в «культурную столицу» не для туризма и отдыха, а чтобы работать в поте лица своего. В этой темной половине панно пассажиры спускаются не в райское умиротворение прекрасного города-музея, а в черные бездны ненависти и угнетения человека человеком. Рай и Ад «Летного поля», созданные Шориным и Шнуровым – это день и ночь того мифа, на развалинах которого мы живем. Тоталитарная советская идеология, обещавшая когда-то равноправие и уважение к человеку, теперь вместо солнца подставила нам лампу дневного света. Светлый день общества социальной справедливости оказался ночью с искаженным освещением. Современная имперская идеология не скрывает своей ночной стороны. Но она ставит надежные защитные экраны рекламы и телевидения, на которые проецируются навязчивые светлые и яркие желания. Остается лишь «Летное поле», откуда уже никто не летит в прекрасное утопическое будущее и настоящее, которым можно было бы гордиться. Но как в фильме Криса Маркера «Взлетная полоса», как будто бы еще возможно отправиться за помощью в прошлое и будущее ценой собственной смерти. Ведь как поет Сергей Шнуров:
Мне бы, мне бы, мне бы в небо
Здесь я был, а там я не был

Олеся Туркина